Братия! Сегодня исполнилась неделя, как начался пост. Великий, как назван он. Он велик потому, что он установлен в подражание сорокадневному посту Христа и в память Его страданий и смерти. Страдания и смерть Христа вместе с воскресением Его открыли нам жизнь, и мы подвигом поста чтим страдания Христа, чтобы, очистившись постом, войти в открытую дверь бессмертия. Отдадимся же умом и сердцем предлежащему нам подвигу поста и посвятим наше слово посту.

В наши дни говорить о посте как-то странно… Теперь, когда пост зачастую не соблюдается и среди даже представителей Церкви, призывать к нему — не обрекать ли свое слово на заведомую бесплодность? Не будет ли восприниматься речь о посте как формальная защита отжившей, почти забытой и, очевидно, не так и важной церковной традиции? Теперь, когда чуть ли не утрачено представление о делении пищи на употребляемую в пост и не употребляемую, говорить о посте — не вызвать ли только улыбку?

Быть может, проповедь о посте для тех, кто, не разбирая родов пищи, думает лишь о том, как бы быть сытым, вызовет раздражение и будет равносильна запрещению есть голодному? Церковь, однако, блюдет свои посты и призывает исполнять их. Вы думаете, это рутина? Отжившая защита картофеля и капусты? Совсем не так.

Если вы ходили к будничным богослужениям первой недели, то могли слышать изложение церковного взгляда на пост. Это не случайные капризные мысли и моменты, вызванные изменчивостью человеческих вкусов. Это вековой взгляд, который создан вековым опытом великих душ и им проверен. Пост, по учению Церкви, прежде всего есть трезвение, бодрствование души. «Трезвися душе, бодрствуй», — зовет Церковь, открывая подвиг поста.

Бодрствование есть сущность поста, одушевляющая все внешние проявления его. А что такое бодрствование души? Бодрствование души есть обращение души в самое себя и выправление всех ее сил. Душа как бы становится на стражу самой себя, так что ее владения — силы души — все в поле ее зрения, и она каждый миг может защитить их от покушения со стороны. В своей собранности и настороженности душа видит все чуждое себе, наносное и злое, что противно ее природе и искажает ее. В такие моменты душа способна и подметить врага, и отразить его своими, теперь подчиненными ей силами.

Вот в чем, братия, великая сущность поста: в бодрствовании души, поставлении ее на страже своего внутреннего мира, чтобы отсечь от него все, искажающее его. Так молит Церковь: «Истинный пост, пост Бога, есть злых отчуждение, ярости отложение, похотей отлучение; сил оскудение, есть пост истинный и благоприятный».

Пост есть «отчуждение злых», т.е. отмежевание себя, выкидывание из себя всего наносного зла, всего ненормального, противного душевной природе; «отложение ярости», т.е. приобретение душевной ясности и душевного равновесия; «отлучение похоти», т.е. освобождение от похотей, этих болезней душевных, истребление их. Вот каков истинный пост — пост души, внутренний пост, и он благоприятный, ибо освобождает душу от болезней и возвращает ей здоровье.

Утвердивши эту сущность поста, Церковь говорит о внешнем посте, т.е. посте тела, о воздержании в пище. Настолько связаны тот и другой посты, внутренний и внешний, настолько внутренний является первозначащим сравнительно со вторым, что Церковь даже не мыслит одного без другого и прямо говорит, что один внешний, телесный пост сам по себе вовсе и не нужен. Он — пустая форма, самоограничение, не увенчиваемое успехом, если одновременно нет поста души.

«Постящиеся, братие, телесно, постимся и духовне». «Пост не воздержание от брашен точию совершим, но от всякие вещественные страсти отчуждение». «Поста день да будет ти, душе, отложение греха, и к Богу стремление, вкупе и присвоение». «Начнем пост, — учит Церковь, — в добрых пребываниях… в судах бо и распрях (т.е. в ярости, злобе, осуждении, немирности, словом, в страсти) не постимся».

Во всех указаниях Церкви — требование очищения души, наряду с телесным постом, и совершенное отрицание поста тела без одновременной борьбы с грехом — «в грехе не поститесь». Вот, братия, какова мысль Церкви об истинном посте. Не забудьте же ее, когда вы хотите рассуждать о посте!

Теперь, по ознакомлении с сущностью двуединого поста, естественно выяснить, почему при бодрствовании души необходимо ограничение в пище? Церковь дает ответ и на это.

Оболочкой нашей души является тело, и между душой и телом существует неразрывная связь. При здоровом состоянии души соотношение души и тела — нормально, т.е. оболочка, как начало низшее, материальное, подчинено высшему — духу. При болезни души нормальное соотношение души и тела меняется: оболочка из служебного положения переходит в господствующее. Душа больная теряет свое внешнее руководство и ниспускается, так сказать, в тело, оземляется, порабощается телом, подчиняется ему и уже творит его волю. При всякой страсти, этой болезни души, тело, вначале бывшее проводником души, с усилением в ней страсти становится орудием этой страсти, оковами, пленяющими душу.

Так как наши души сплошь больны разнообразными страстями, то оковы их сплошь обволокли душу, и она связана и пленена ими. Вы думаете, что вы свободны в своем мышлении, в своих чувствах, в своих действиях? Напрасное обольщение. Люди просто влекутся больным телом, влекутся как жалкие слепцы, без сопротивления, часто без сознания.

Нужны примеры? Припомните хотя бы по одному на каждую способность души, а ведь их сотни! Разве ум не подчинен страсти, например, гнева, гордости? Разве чувства не отравлены, например, у сластолюбца? Разве воля не порабощена при похоти, играющей человеком, как ей хочется? Истинно: люди — рабы. Болезнь, грех, как злой фараон, когда мы попали в плен Египта, плен тела, приставил к нам надсмотрщиков и поработителей — страсти наши, и они бичуют нас же, вызвавших их к жизни.

Церковные молитвы изображают взаимодействие больной души и тела как насилие тела над больною душою. Так в утренней молитве к ангелу-хранителю мы молимся: «Не дай места лукавому демону обладати мною насильством смертного сего телесе», т.е. не допусти лукавому демону обладать мной через насилие над моей душой этого смертного тела. Плоть называется «мучительницей» нашей, и как это глубоко правдиво!

Получилось, таким образом, полное извращение нормального состояния души и тела. Душа уже не распоряжается телом. Она — послушное его орудие. Струны души, ее силы опущены и прикасаются к чуждому для них дереву — телу, и нет звуков души… А материальное тело одновременно звучит своими законами и требованиями. Как вы поведете борьбу с этим извращением? Как извлечете болезнь души и вернете ей свободу? Вы думаете, своим рассуждением, своей волей?

Безнадежные средства! Если вы в борьбе с грехом надеетесь на силу ума или воли, то, значит, вы еще не боролись со страстью. Когда страсть разольется как пламенеющая лава и ее пожар охватит душу и душа опалится сладким огнем страсти, тогда ничто из ваших больных сил не спасет вас. Вы повлечетесь страстью, куда она хочет, как бы вы ни пытались противиться. Безнадежно! Вы в сетях! Что же делать тогда?

Надо дать окрик страсти, надо разорвать постыдную связь тела с душою. Надо прекратить беззаконное мучительство тела! Один из путей — пост как воздержание. Воздержание — это обуздание тела, отсечение страсти, холодный душ для нее. Так именно и наставляют нас церковные песни, заповедуя пост, как обуздание тела ради освобождения души от его засилья.

«Воздержанием тело смирити вси потщимся… Распоим уды воздержанием… постом на нас мучительствующую плоть поработивша… погасим плотския страсти пламенеющия. Твердое оружие поста имуще, яко щит, всякую казнь прелести вражия отвратим… очистим плоть, очистим душу…»

Когда воздержанием сброшено насилие тела и с ним — порабощение похоти и страсти, тогда дух высвобождается для свободного действования его сил. Тогда расправляются крылья души, и она свободно парит в сродной ей сфере. «Гряди, душе, крилы облечаема! от долу влекущего восстани… воздержанием (себе) вперивше в небеса».

Гряди, душа, поднимаемая на крыльях! Вставай от греха, страсти, влекущих тебя вниз. Воздержанием ты всю себя введешь на небо! Теперь, ты, свободная от мучительства тела, иди по своим устремлениям. Враг подавлен. Он лежит, ослабленный и покорный!

Церковь приводит одушевляющие примеры побеждающей силы воздержания и поста: Христос сорок дней постился в пустыне, и тщетны были все искушения врага. Сам враг был связан властным повелением Постившегося: «Иди за Мною, сатано!» Воздержание сохранило невредимыми от растерзания зверей трех отроков, брошенных в ров львиный. Оно подняло на огненной колеснице Илию Пророка, вооруженного постом. И оно поставило пред лицем Бога Моисея на Хориве. Вот победные лавры поста! Разве они — не достойное венчание подвига воздержания?

Братия! Вот с какими мыслями подойдите к пониманию поста, блюдомого Церковью и в наши дни. И ревнуйте, братия, ревнуйте в подвиге воздержания! В греховном неразумении не пренебрегайте им! Ревнуйте в воздержании, чтобы и вам не погибнуть во рве греха, спастись от растерзания зверями — страстями, связать и сделать покорным себе своего мучителя.

Ревнуйте, братия, в посте, и он как огненная колесница оторвет вас от подчинения телу, от греха и поднимет вашу душу на высоту. Пост вольет в душу бодрственность, которой вы повлечетесь к Богу и будете поставлены пред лицем Его, как Моисей на горе Богоявления!

Ревнуйте же, братия, ревнуйте! Аминь.